Альгирдас Палецкис

На какие вопросы  относительно событий в Вильнюсе в 1991 году мог бы ответить Михаил Горбачев,  рассказал лидер Социалистического народного фронта Литвы Альгирдас Палецкис

В Москве состоялась пресс-конференция "Правда и вымысел о  трагических событиях в Вильнюсе в январе 1991 года. Кто был режиссером  "цветной революции" в Прибалтике?" лидера Социалистического  народного фронта Литвы, экс-вице-мэра Вильнюса Альгирдаса Палецкиса.

Напомним, Альгирдасу Палецкису было предъявлено обвинение в  "отрицании советской оккупации" в связи с тем, что в феврале 2011  года в радиоинтервью, посвященном событиям у Вильнюсской телебашни 13 января  1991 года, он сказал: "Как сейчас выясняется, свои стреляли в своих".

Генпрокуратура требовала приговорить Палецкиса к году заключения условно  с отсрочкой наказания на два года, но суд  оправдал политика за отсутствием состава преступления.

Лидер Социалистического народного фронта Литвы просит прокуратуру Литвы  вызвать экс-президента СССР Михаила Горбачева в суд в качестве свидетеля по  делу о трагических событиях января 1991 года в Вильнюсе.

Об итогах пресс-конференции в интервью "Голосу России" рассказал председатель оппозиционной политической партии Социалистический  народный фронт Альгирдас Палецкис. 

- Какие цели и задачи вы ставили перед собой в преддверии  этой пресс-конференции? Что прозвучало важного?

  - Надо было прояснить некоторые моменты о реальных событиях, которые  происходили в Литве, и объяснить, что и Литве, и России нужна историческая  правда. И поэтому любые действия в этом направлении - это хорошие действия, это  правильные действия, включая и допрос Горбачева. Он очень важный свидетель.

  Тут надо пояснить многим, потому что в России некоторые просто забыли эти  события. Там суть была в том, что совершенно было опасное решение выводить  советские танки к скоплению людей, там две тысячи людей скопилось вокруг  Вильнюсской телебашни. И выводить танки было такое опрометчивое решение, потому  что это сразу спровоцировало всплеск эмоций, и снайперы с крыш этим  воспользовались.

  И вопрос - кто дал приказ танкам ехать по мирному городу? Тут Горбачев мог  бы сказать очень и очень многое. Тем более что почти все его подчиненные и  военные из КГБ говорят, что именно с Горбачевым они это и согласовали. 

  И это событие до сих пор не выяснено, поэтому историческая правда и Литве, и  России очень нужна. Эти события - это заноза в наших отношениях. Ее надо  вытаскивать и выстраивать нормальные отношения.

- Каких слов конкретно вы ждете от Михаила Горбачева?

  - Слов о том, кто все-таки дал приказ танкам поехать по Вильнюсу, потому что  это было не нужно. Даже если кому-то надо было взять телебашню, то на это были  другие средства, когда там еще людей не было. Поэтому слова его должны быть о  том, кто отдавал приказ, как случилось, что тайная операция по взятию  телебашни, которая планировалась заранее, стала ясна Ландсбергису, тогдашнему  руководителю национального фронта Литвы, такому ярому националисту.

  Как об этом узнали американцы, которые консультировали провокаторов, которые  стреляли с крыш, как произошла такая утечка информации. Почему вообще дошла  ситуация до такого. Горбачев признался 8 января, за несколько дней до 13  января, что со дня на день может пролиться кровь. Что он имел в виду? Очень  много вопросов было бы.

- Что вы ожидаете от прокуратуры Литвы? Вы направили туда определенные  заявления, чтобы вызвать Горбачева.

  - Хочется надеяться, что прокуратура будет действовать в интересах  исторической правды, чтобы все-таки все те, которые могли бы что-то сказать на  суде, чтобы они это сказали. Но пока что прокуратура медлит, ответа пока нет.

- Как изменилась ваша жизнь после того, как вы были оправданы литовским  судом?

  - Суд длился год, и это был год сильного давления почти всей государственной  пропагандой и против нашей партии, и против меня лично, против семьи. Я не  собираюсь плакать, это все закаляет, и люди, которые в Литве живут, просто  почувствовали, что есть искреннее желание докопаться до истины.

  И они это оценили, многие люди и звонили, и писали письма, и приходили. И я  очень рад, что нашлось двенадцать свидетелей, которые видели стрельбу с крыш.  Причем оппоненты говорили, что тут будут только русскоязычные свидетели, но  большинство из этих свидетелей были литовцы.

  А после оправдания - огромное чувство личной победы, победы свободы слова и  победы желания и стремления докопаться до исторической правды. И, конечно, нет  никакого головокружения от успехов, потому что понятно, что прокуратура может  подать апелляцию в другую инстанцию.

  По этому поводу есть огромное давление со стороны властей, уже некоторые  националистические депутаты требуют этого. Это только первый раунд, мы готовы,  аргументы есть, я думаю, что раньше или позже все выяснится до конца.

- Вы очень часто говорите о том, что необходимо знать правду о том,  какими были реальные события. Вы участник тех событий января 1991 года в  Вильнюсе. Как вы намерены дальше говорить о том, что было несколько лет  назад? Какие площадки на сегодняшний день важны для вас, чтобы эту правду  показать?

  - Вопрос очень важный, от него зависит очень многое. Но в принципе надо,  во-первых, довести до сведения самих граждан Литвы и до граждан России все те  документы, которые всплыли во время этого года судебного расследования.

  Я имею в виду документы литовской судебной медэкспертизы, в которых  написано, что канал ранения почти половины жертв (там было 13 жертв) пошел  сверху вниз под углом 50 градусов, что это были охотничьи пули, что это были  винтовки Мосина, которых не было на вооружении у советских солдат тогда.

  Вот эти все факты надо донести до общественности, потому что сейчас есть  только несколько моих фраз, которые стали крылатыми, про то, что выясняется,  что свои стреляли в своих. А все аргументы и доказательства этого еще широкой  публике не известны, поэтому это надо сделать.

  И второе - если не будет желания литовских властей содействовать  объективному расследованию, надо привлекать международные институты, создавать  какую-то международную комиссию по исследованию этого дела - объективную,  экспертную, историческую, без каких-то заинтересованных, хотя я понимаю, что  это очень трудно. Но без этого ничего не будет. Этот путь, я думаю, наиболее  оптимальный.

- В одном из интервью вы сказали, что опасаетесь новых преследований за  отрицание агрессии Советского Союза. На сегодняшний день что-то изменилось?

  - Нет, я ничего не опасаюсь. Там просто не совсем точно меня цитировали. Тут  нечего опасаться. Возможна апелляция, возможны какие-то преследования.  Во-первых, мы привыкли к этому. Во-вторых, как я говорю, это дает опыт и  закалку. В-третьих, это дает возможность контратаковать, дать аргументы, дать  факты этой стрельбы с крыш, этих каналов ранений от этих пуль. Все больше  свидетелей появляется.

  То есть, наверное, часть литовских властей как-то зазналась, подумали, что  они смогут так спокойно это все дело замять, меня засудить. Но тут не  получилось. Поэтому они, я думаю, сейчас в каком-то недоумении, и еще не  понятно, каким будет их конечное решение. Все будет ясно 27 февраля, когда  кончается срок на подачу апелляции.

- Вы можете сказать, что хотя бы какая-то часть литовского населения  теперь несколько по-другому смотрит на события 13 января 1991 года в Вильнюсе?

  - Конечно. Я не какой-то пророк, мы не изрекли никакой новой догмы, но  то, что мы сказали, то, что я сказал, это заставило задуматься очень многих  граждан Литвы и даже часть элиты. И я думаю, что это было какой-то вехой и в  нашем историческом периоде, и вехой в отношениях с Россией. Потому что, я  повторяю, это заноза в наших отношениях, мягко говоря. Ее надо вытаскивать.  Если мы и я лично сможем тут участвовать, я буду этому очень рад.

- Каким был отклик: люди вам писали, выражали вам какую-то благодарность?  Как они реагировали на все то, что с вами происходило и продолжается?

  - Реакция была очень разная - от угроз до похвал, которых тоже не хочется. И  поэтому большинство просто поздравляли с тем, что есть, какое-то желание  добиться исторической правды без задних мыслей. И в этом смысле люди  чувствовали, что это делается искренне.

  Хотя были люди, которые завязли в этой старой версии. И самое удручающее то,  что многие люди просто не анализировали моих фактов и аргументов, а просто  отбрасывали это и клеили ярлыки. Но это не впервые, мы к этому привыкли, не  обращаем внимания на это.

- В названии пресс-конференции есть очень хороший вопрос, кто был режиссером  "цветной революции" в Прибалтике. По итогам всего того, что  произошло, мы можем назвать конкретных лиц?

  - Очень трудно, потому что процесс выясняется. И ясно, я об этом говорил и  на телевидении, и в "Комсомольской правде", что национальные фронты,  "Саюдис" литовский - это в очень большой мере творение тогдашних  кремлевских властей, Горбачева и других. И эти национальные фронты были  перехвачены ярыми националистами и заграничными спецслужбами. И тут произошли  цветные революции.

  Хотя, конечно, очень много было и такого всплеска национальной эмоции,  естественной после таких минусов правления брежневской эпохи, когда не было  свободы слова. Этим всем и воспользовались силы, которые до сих пор орудуют.

  Источник:  Голос России